Прошло несколько месяцев нашей жизни в Институте океанологии. За это время мы довольно хорошо акклиматизировались и успели неплохо изучить животный мир прибрежных вод острова до глубины пятнадцати— двадцати метров. Теперь у нас возникали все новые вопросы. Хотелось узнать и увидеть собственными глазами, что скрывается глубже двадцати метров, узнать, какие обитают там рыбы, губки, мадрепоровые кораллы и другие организмы, выяснить, как распределяются донные животные по глубинам. Поэтому насущной проблемой стало освоение акваланга, с которым раньше работать не приходилось.

В свободное от занятий и работы в лаборатории время мы много ныряли, наблюдали за жизнью обитателей моря, коллекционировали. Но это не было основным занятием. А нам хотелось заниматься подводными исследованиями постоянно, вести определенную научную тему.
Страстное желание заниматься подводными исследованиями на больших глубинах привело меня к известному специалисту по экологии мадрепоровых кораллов доктору Дитриху Кульману, сотруднику Зоологического музея при университете имени Гумбольдта в Берлине. На Кубу доктор Кульман приехал изучать коралловые рифы и условия их существования. Он привез с собой разнообразное оборудование: акваланги, небольшую портативную химическую лабораторию для определения в молевых условиях солености воды и количества растворенного в воде
кислорода, приспособление для отлова мелких коралловых рыб, представляющее собой трубу с насосом и, как я убедился потом, довольно удобное и эффективное в работе. Кроме того, доктор был обладателем автомашины «Москвич». Переговоры с Кульманом о совместной работе прошли успешно, и он согласился взять меня с собой в поездку по острову.
В тот же день я поднялся в кабинет директора Института океанологии Дарио Гитарта, чтобы поговорить с ним о предстоящей работе и возможной теме исследований. Гитарт— ихтиолог, поэтому он стал моим руководителем и наставником на все время нашего пребывания на Кубе. Я предложил ему такой вариант: эколого-зоогеографическая характеристика прибрежной ихтиофауны Кубы. Выполняя эту тему, я должен был изучить последовательно ихтиофауну коралловых рифов, мангровых зарослей, лугов черепашьей травы и других биотопов, выявить особенности состава рыбьего населения, его распределения по глубинам, поведения наиболее характерных видов исследуемых биотопов.
Я знал, что видовой состав ихтиофауны острова изучен неплохо и описан в монографии кубинского ихтиолога Дуарте-Бея «Каталог рыб Кубы», но некоторые биотопы были изучены еще недостаточно. А главное, что меня интересовало,— это поведение отдельных видов рыб и их взаимосвязь с другими животными.
Гитарт одобрил мой план и обратил мое внимание на один важный момент. Известно, что в тропических водах хищных рыб гораздо больше, чем в водах умеренных широт. Они оказывают большое влияние на структуру, воспроизводительную способность и численность популяций тропических рыб. Поэтому, по мнению Гитарта, было бы желательно посмотреть, каким образом складываются биотические отношения, например, на коралловых рифах. Для таких наблюдений коралловый риф — идеальное место. Я должен был собирать рыб, используя для этого ловушки, отстрел рыб под водой и поездки в рыболовецкие кооперативы, наблюдать за составом, распространением и поведением рыб во время подводных погружений. Этот план давал мне возможность ездить по острову, совершать погружения в водах Мексиканского залива и Карибского моря.
Началась деятельная подготовка к первой совместной поездке с доктором Кульманом в район мыса Гуанабо, находящегося километрах в тридцати от Гаваны. В этом месте кубинские ученые в содружестве с учеными Академии наук Чехословакии готовились к проведению подводного эксперимента под названием «Карибе-1». Нам представлялась счастливая возможность присутствовать при проведении некоторых работ, входящих в программу эксперимента.
Ранним июльским утром мы выехали из Плая-Вириато, предварительно загрузив машину аквалангами, стеклянными банками для хранения животных, емкостями с фиксирующими жидкостями, фото- и кинокамерами. Нам предстоит пересечь Гавану, чтобы попасть на дорогу под названием Каретера-Централь. Миновав роскошную Пятую Авениду, протискиваемся сквозь вереницу всевозможных машин и выезжаем к набережной Гаваны, или, как ее называют кубинцы, Малекон. Наша дорога идет от красивого проспекта Прадо до реки Альмендарес, в устье которой расположен старый форт Чоррера. Сейчас в форте размещается музей Колумба.
Набережная Гаваны построена на коралловых скалах, в которых видны остатки мадрепоровых кораллов и раковин моллюсков. Миллионы лет назад здесь было дно моря, в котором, как и сейчас, жили разнообразные кораллы, разноцветные губки и ветвистые горгонарии, ползали стада моллюсков, плавали сотни видов причудливых рыб. Ископаемая морская фауна острова имеет большое сходство с современной. О богатстве фауны прошлого свидетельствуют ископаемые остатки морских организмов, обнаруженные в горах и в отложениях береговой линии. Сохранился на острове и живой свидетель событий, происходивших в далекие геологические времена. Это пальма корчо (Microcycas calomata), самое древнее дерево на Кубе. Ботаники считают, что, даже когда часть острова погружалась в пучину океана, эта пальма сохранялась на вершинах гор, не поглощенных морем. Сейчас пальма корчо растет только в некоторых местах провинции I liinap-дель-Рио.
На набережной возвышается отель «Ривьера». Её старинные памятники напоминают гаванцам о далекой истории Кубы, о борьбе ее народа за независимость. В тихие солнечные дни по набережной прогуливаются жители столицы и туристы; Мчатся сотни машин всевозможных марок и расцветок. Малекон — любимое место рыболовов и влюбленных.
Мы очень любили Гавану. По Гаване можно бродить бесконечно, любуясь ее величественными памятниками, старинными церквами, маленькими площадями, прекрасными бульварами и парками, набережной и роскошными отелями. Город этот полон контрастов: модерновые здания, радостно устремленные ввысь, а рядом — мрачные, древние крепости. В Гаване много укромных кабачков, где можно после прогулки отдохнуть, поговорить с кубинцами. Заказав пиво и бутерброд под названием «перро-кальенте», что в переводе означает «горячая собака» (булочка, разрезанная пополам, в которую вложена обжаренная сосиска), можно сидеть здесь до тех пор, пока не устанешь от разговоров.
В 1552 году Гавана (раньше порт назывался Каренас или Сан-Кристобаль) была официально провозглашена столицей Кубы, а в 1556 году испанский король даровал ей титул главного порта «Индий». С этого времени Гавана — город хижин постепенно превращается в город-крепость. Возводится дозорная башня Сан-Ласаро, а затем замок-крепость Ла-Реаль-Фуэрса. Но главными укреплениями столицы стали две крепости— Ла-Пунта (начата в 1589 году) и Кастильо-дель-Морро, строившаяся много лет, с 1589 по 1630 год.
Гавана — город с миллионным населением, политический, экономический и культурный центр Кубы. Гавана—это въездные ворота на очаровательный остров. Морским путешественникам город ночью представляется ожерельем из сверкающих огней. Еще в прошлом веке оба берега узкого входа в бухту освещались огнями, чтобы обеспечить безопасность мореплавателей. «Вид на Гавану со стороны моря самый живописный из всех, какие можно встретить на побережье полуденной Америки»,— писал в своих дневниках Александр Гумбольдт. Время шло, освещение совершенствовалось. И вот уже маяк с крепости Эль-Морро стал указывать путь морякам. Первоначально на маяке был установлен огромный фонарь. В качестве горючего использовалось рапсовое масло. Хроники говорят, что маяк был установлен 24 июля 1845 года. Через сто лет на маяке была зажжена электрическая лампа в двести свечей. Сейчас свет маяка видно на расстоянии двадцати пяти километров.
В конце набережной дорога делает петлю, и наша машина ныряет в туннель, проложенный под гаванской бухтой. При выезде из туннеля платим пятнадцать сентаво за проезд и мчимся дальше, мимо Восточной Гаваны (Гавана-дель-Эсте), по широкой бетонной дороге Каретера-Централь. Столица Кубы осталась позади.
Путешествуя по дорогам острова, не устаешь любоваться красотой его природы. Вот и сейчас по левую сторону дороги — лазурное море, по другую — слегка гористый ландшафт с зелеными долинами и королевскими пальмами, гордостью кубинцев. Королевская пальма воспета поэтами, она украшает государственный герб республики. По дороге попадаются речушки, берега которых поросли бамбуком и незнакомыми деревьями.
Едем на большой скорости, но отличная широкая дорога и далекий спокойный пейзаж делают ее незаметной. Кубинцы гордятся своими дорогами и говорят, что они рассчитаны только на большие скорости, не менее девяноста километров в час. По их словам, если на этой скорости отпустить руль машины, она сама делает повороты.
Вскоре мы оказываемся в небольшом курортном городке Гуанабо. Здесь находится резиденция ученых, профессионалов-аквалангистов и обслуживающего персонала — всех, кто связан с подводным экспериментом. На улицах городка в глаза сразу же бросается некоторая вольность В одежде. Большинство жителей ходят в шортах, а некоторые даже появляются в плавках, как на пляже. В таком виде они заходят в магазины, кафе, ресторан. Ничего похожего в Гаване мы не наблюдали. В столице ( грогие правила, и их прилежно соблюдают. На улицу можно выходить юлько в брюках и закрытых туфлях, а в рестораны и ночные клубы им кают лишь одетыми в костюмы.
База подводников располагалась в небольшом двухэтажном домике недалеко от берега моря. Там царила деловая обстановка, все были заняты работой. Шла подготовка к началу эксперимента. Под стенками лежали акваланги и другое оборудование, необходимое для выполнения подводных работ.
В группе аквалангистов, уютно устроившихся в качалках на веранде, мы увидели старых знакомых — Мичаэля Монтаньеса и Орестеса Агиара из отдела подводных исследований Института океанологии Академии наук Кубы.
Поздоровались, и я стал расспрашивать о программе работ.
Выяснилось, что перед специалистами поставлен целый комплекс задач. Прежде всего нужно было выяснить, сможет ли человек существовать в условиях подводного дома, и провести медико-физиологические наблюдения за акванавтами на глубине пятнадцати метров в течение семидесяти двух часов. Предполагалось также провести некоторые океанологические работы, собрать планктон и коллекцию других обитателей моря. Одновременно с этим будут сниматься два цветных кинофильма. Один из них — чисто научный, о переносе осадков у дна, другой — популярный, о жизни обитателей прибрежных вод острова, о работе человека под водой.
Что же представляет собой подводный дом «Карибе-1». Это цельнометаллический желтого цвета цилиндр длиной три с половиной и шириной полтора метра. Общий вес дома — около тысячи килограммов. Все это сооружение крепится к подводной платформе при помощи тросов в пяти метрах от дна. Подводный дом построен в Чехословакии и в июне 1966 года доставлен на Кубу. Он рассчитан на двух человек. Для наблюдений за окружающим в стенки дома вмонтированы три иллюминатора из прочного стекла. В дом можно попасть через люк в нижней части, связь с поверхностью поддерживается при помощи телефона. Чтобы внутрь дома при открытом люке не проникала вода, в доме поддерживается давление в две с половиной атмосферы.
Специалисты считали, что подводный дом получился вполне комфортабельным. В нем есть небольшая библиотека, электричество, радио. На случай какой-либо аварии налицо два готовых к работе акваланга, находящихся в нижней части дома.
Для обеспечения всего комплекса работ выделены три вспомогательных судна: специализированное судно для проведения подводных работ под номером «012» и судна «Орка» и «Кристалл», принадлежащие Академии наук Кубы. «Кристалл» имеет прозрачное дно, что позволяет наблюдать жизнь под водой как во время движения судна, так и при стоянке на якоре.
Чехословацкая группа состояла из восьми человек во главе с сорокалетним ассистентом кафедры динамической геологии Карловского университета Владимиром Напрстеком. Было решено, что в подводном доме будут жить по одному представителю чехословацкой и кубинской сторон. Выбор пал на чеха Жозефа Мергеля, техника из Института механизации, которому тогда исполнилось тридцать четыре года, и кубинца Мичаэля Монтаньеса, двадцатипятилетнего профессионального аквалангиста, прошедшего в сентябре 1965 года курс обучения в Международном подводном центре во Франции.
Кто мог представить себе, что за три десятилетия, прошедших после изобретения акваланга, люди сделают такой огромный скачок в освоении подводного пространства? Сбываются слова, сказанные знаменитым Жак-Ивом Куст: «Необходимо завоевать и остальные три четверти земли, скрытые морем. Море даст ключ к огромным богатствам. Мы сможем организовать подводные колонии, в которых люди будут выращивать и пасти стада рыб…»
Вот и на Кубе люди самоотверженно трудятся над осуществлением ЭТОЙ мечты. Кубинская революция, освободив страну от капиталистической зависимости, дала возможность ее ученым широким фронтом развернуть работы по изучению и освоению окружающего остров водного пространства.